Андрей Захаров: «Журналист-расследователь легко может работать из любой точки мира»

«Как читать медиа» продолжают серию разговоров с разными профессионалами медиасферы. Андрей Захаров (внесен Министерством юстиции РФ в реестр СМИ, выполняющих функции иностранного агента) — журналист-расследователь, специальный корреспондент Русской службы BBC, четырехкратный лауреат премии «Редколлегия». В интервью «Как читать медиа» он рассказал, как можно расследовать происходящее в России из-за границы и как в целом эмиграция влияет на работу журналиста. 

— Андрей, какие тренды в современной расследовательской журналистике вы бы выделили?

— Во-первых, появилось еще больше расследовательских проектов. Давление на журналистов только подталкивает к созданию новых медиа — здесь и «Верстка», и другие новые издания. Плюс многие старые СМИ усилили эту составляющую, и я вижу все большее количество расследований. Во-вторых, растет техническая подкованность журналистов: работа с открытыми и утекшими базами данных и инструментами OSINT. В-третьих, расширяется круг тем. Раньше популярны были в основном расследования о коррупции, а сейчас исследуются причины принятия решений во власти, воровство в армии и силовых структурах, военные преступления.

Главная проблема сейчас в том, что расследований очень много, и аудитория устает. Из-за переизбытка информации у материалов уже нет той публичности, что раньше.

— Что будет дальше? 

— Мы увидим еще больше новых проектов. Стоимость вхождения в аудиторию снизилась — достаточно начать делать прикольный контент, и люди приходят к тебе в Telegram-канал. 

Но этого контента, как я уже говорил, будет слишком много — и люди запутаются, важное сможет потеряться. Историй будет столько, что аудитория не будет успевать реагировать. Это может демотивировать журналистов.

Что касается источников информации — мы увидим попытки закрытия различных реестров. Но все равно будут способы обхода таких блокировок. Опасаюсь, что люди с меньшей охотой будут что-то рассказывать. В том числе из-за страха — чем больше репрессий, тем меньше люди хотят общаться. И тогда возникает вопрос, будет ли достаточно только данных, без свидетельств людей. К тому же не будет обратной связи — и это тоже может демотивировать. 

Андрей Захаров. Фото: из личного архива

— Уже почти год вы живете в Лондоне. Ваш переезд за границу — это полностью вынужденный шаг или такая идея давно зрела?

— В конце 2021 года в Москве я заметил за собой слежку. Думаю, это было связано с расследованием про хакеров из группы Evil Corp, которое я делал со своими британскими коллегами. После этого я уехал из России. Планов и мыслей переезжать никогда не было, даже когда меня признали иноагентом в начале октября 2021. Я хотел работать в стране. Но в какой-то момент просто стало понятно, что надо убегать, и я был вынужден это сделать. Я называю себя изгнанником, а не эмигрантом.

— Может ли журналист работать «вне контекста», то есть жить за рубежом, но писать о происходящем в России? 

— Аксиома «политик или журналист, уехав из страны, теряет адекватность» не подтверждается историей, и я тоже не согласен с ней. Есть пример Ленина, допустим. Можно по-разному относиться к нему, но формально этот человек долго прожил в эмиграции, вернулся, посмотрел, что делали его товарищи в России, и в итоге возглавил страну. И он был более адекватен, чем его сторонники, которые оставались в России. А есть обратные примеры — те, кто оставался в стране, но, на мой взгляд, «поехал». Так что полагаю, можно оставаться адекватным, находясь за границей, а можно и потерять адекватность, оставаясь в своей стране.

Если же мы говорим именно про журналистов, а не политиков, то самое главное — соблюдение профессиональных стандартов. Не выдавать желаемое за действительное, проверять источники, быть объективным. С чего ты вдруг, переехав, потеряешь адекватность и перестанешь все это делать? Есть событие, есть проблема, ты их освещаешь, соблюдая журналистские стандарты. И неважно, где ты. Медиазона*, Meduza* (внесены Министерством юстиции РФ в реестр СМИ, выполняющих функции иностранного агента), BBC и многие другие работают так, и они не потеряли адекватность. Да, в такой ситуации есть, например, соблазн дать информацию от одного источника — вроде ты все равно уже заблокирован, что терять! Но на самом деле, находясь за рубежом, нужно еще больше себя одергивать и еще строже соблюдать стандарты. 

— Как переезд влияет на работу журналиста?

— В принципе, во всех жанрах журналистики можно работать удаленно, кроме видеорепортажа. Как снимать и делать репортаж, если тебя нет на месте? Знаю, что некоторые коллеги продолжают так работать. Например, Соня Гройсман* (внесена Министерством юстиции РФ в реестр СМИ, выполняющих функции иностранного агента) делает репортажи для Дождя: она, соблюдая все стандарты, продюсирует из Риги, а снимают на месте стрингеры. Но это не так просто, лучше присутствовать на событии самому.

А с остальными жанрами проблем нет. Например, новостная агрегация — такое делает Meduza* (внесено Министерством юстиции РФ в реестр СМИ, выполняющих функции иностранного агента). Ты берешь новость российского СМИ, которая написана криво и косо, потому что журналисты в РФ не могут писать все как есть. И проверяешь ее, переписываешь, называя вещи своими именами. Также удаленно можно делать исследование данных, писать короткие заметки, для которых надо поговорить с очевидцами по телефону, и многое другое. 

— А как с расследованиями?

— То же самое. Этот жанр не зависит от того, где ты находишься. Только для 10% работы может понадобиться живое присутствие где-то — например, чтобы поехать, запустить дрон и снять что-то с высоты. А 90% информации мы добываем, сидя на стуле.

Российская Федерация всегда открывала свои реестры, и всегда есть много утекших данных. В сети можно найти телефон кого угодно и позвонить этому человеку. И все это возможно и из-за границы. Главное — умение работать с базами, опыт расследований.

Единственная проблема в том, что не все люди готовы говорить по Zoom — с некоторыми возможна только личная встреча, а я на нее приехать не могу. Еще у меня возникает проблема с экспертами для текстов из-за того, что не все хотят общаться с иноагентом. Но эта проблема была бы, и если бы я остался в России.



— Какие бы из своих расследований, полностью сделанных удаленно, вы выделили? 

— Из последнего, сделанного уже в Лондоне — расследование про то, как в российской армии воровали десятилетиями и в итоге ничего нет для мобилизованных. Для него я в основном изучал базу судебных решений. А из старых — в 2019 было расследование про нелегальный рынок «онлайн-пробива». Его я тоже полностью сделал, сидя на стуле: разговаривал с пробивщиками, с судьями в регионах, изучал судебные решения.

— Как в целом изменилась работа журналистов с тех пор, как все стало доступно в интернете и расследованиями начали заниматься любители-энтузиасты? Есть ли сейчас какая-то разница между такими любителями и профессиональными журналистами?

— Есть два отличия. Первое — профессиональное расследование качественно упаковывается. Репортажное начало, есть герой, написано понятным языком. А не просто скрины из реестра, как может быть у любителя. Он не всегда заботиться о том, как все упаковано, и из-за этого его материал может быть сложен для восприятия. Хотя потребителям часто важен вывод, а не упаковка. Аудитория может нормально воспринимать и «желтую» подачу из серии «ШОК-КОНТЕНТ!» И даже если о чем-то любители написали плохо и с такой подачей, но верно и профессионально собрав информацию, нам, журналистам, что-то делать с этими данными уже поздно — как мы говорим, «поляна засрана».

Второе отличие — это доверие. Раньше люди, которые хотели слить какую-нибудь негативную информацию, опубличить что-то, шли к журналистам.  А сейчас идут в Telegram-каналы, и там тяп-ляп — и без проверки публикуют, выдают. И мы уже вроде и не нужны. 

Но все-таки есть запрос не только на вывод информации в паблик, неважно от кого. Есть те, кто анонимным Telegram-каналам не доверяет, и им нужны только авторитетные источники — определенные СМИ. И часто это так и работает — журналисты проверяют за Telegram-каналами, дорабатывают, делают полную историю и публикуют, ссылаясь на канал-первоисточник. И я думаю, здесь деятельность журналиста всегда будет нужна. 

— Сейчас многие журналисты уехали из России. Как вы считаете, как это скажется на российской журналистике в ближайшем и далеком будущем?

— Повторюсь, если журналист соблюдает стандарты, пишет о том, что имеет общественный интерес, он сохранит адекватность в любой обстановке. И современные технологии позволяют собирать и распространять информацию вне зависимости от местонахождения журналистов и несмотря на блокировки — есть зеркала сайтов, есть Telegram-каналы СМИ и так далее. В переезде даже есть свои плюсы: за границей мы стали впервые за долгое время работать без цензуры.

«Изгнанческие» СМИ сегодня отвечают за освещение боевых действий, мобилизации. Мы необходимы обществу, и работать нам можно и нужно. Сейчас наша миссия — рассказывать правду для тех людей, которые остались в России. Они могут говорить о происходящем только на кухне, а мы говорим за них публично.

[Раньше] у меня была фрустрация от того, что я не мог приехать домой, а сейчас ее меньше, но появляются другие профессиональные проблемы — выгорание, например. Думаю, так у многих моих коллег. Выгорание появляется от того, что непонятно, что дальше. Возможно, так надо будет еще жить полгода или год — окей. А если так много лет? Это будет тяжело. Так что сейчас вопрос в том, готовы ли мы долгосрочно справляться с выгоранием, а также удерживаться от несоблюдения стандартов и сваливания в «пропаганду наоборот». 

Но вообще я надеюсь, что скоро все поменяется и мы вернемся. И думать о долгосрочных перспективах нахождения журналистов за рубежом не надо.

****

Андрей Захаров считает, что в расследовательской журналистике нет универсальных правил и советов, которые можно было бы дать всем начинающим расследователям. Но он порекомендовал искать и смотреть видео, посвященные OSINT, а также изучать следующие ресурсы и держать ссылки на них под рукой: 

• портал эксперта BBC по онлайн-расследованиям Пола Майерса Researchclinic.net. Здесь собрана огромная база расследовательских инструментов на английском языке: ресурсы для поиска информации о людях, подборки различных поисковых систем и баз, приложения для работы с социальными сетями и архивами, картами, полезные платформы с новостями и публикациями из разных стран и многое-многое другое. На сайте также можно найти советы для журналистов (например, по защите своих данных, проверке источников) и примеры удачных онлайн-расследований (в том числе статьи самого Майерса на сайте BBC);

• набор инструментов от международной команды журналистов-расследователей — спутниковые и картографические сервисы, сервисы для проверки фотографий и видео, веб-сайты для архивирования веб-страниц. Также по ссылке есть полезные статьи для начинающих журналистов: руководство по верификации в социальных сетях, первые шаги к началу работы с открытым исходным кодом;

• платформа для журналистов Грибница, созданная медиаинициативой «Четвертый сектор». Здесь тоже есть подборка необходимых для журналистской работы инструментов и баз. В том числе сервисы для поиска людей, отслеживания транспортных средств, мониторинга, картотеки компаний, базы судебных дел и решений, реестры недвижимости, открытые данные ведомств;

• Telegram-канал HowToFind. На нем собраны инструменты и способы для OSINT. Есть также бот для помощи в поиске и чат, в котором журналисты делятся опытом.