Юрий Сапрыкин: «Если ты фехтовальщик и тебя заперли в комнате, ты все равно должен фехтовать»

Почти год назад журналист, руководитель проекта «Полка» Юрий Сапрыкин прочёл для нашего проекта лекцию о новой чувствительности. Сегодня, в дни эпидемии и самоизоляции, Юрий рассказывает нам, какие испытания выпали на долю чувств и отношений, а также медиа и культурных институций, и как человечество будет возвращаться к привычной жизни.

— Что происходит с «новой чувствительностью» в связи с инфодемией, эпидемией и переходом в онлайн? 

— Эта обострившаяся чувствительность подверглась новым серьезным испытаниям. С  одной стороны, повышенная возбудимость, склонность к обидам или агрессии получает постоянную пищу, потому что поводов для того, чтобы бояться, переживать, пытаться придумать для этих переживаний источник, найти виноватого, снять остроту, — больше, чем обычно. С другой стороны, понятно, что при таком информационном фоне чрезвычайно тяжело жить в состоянии гипервозбудимости. 

Мы видим, как люди ищут защитные механизмы. А поиск виноватого — это один из них. Бывают и другие — например, абстрагироваться от потока новостей или трансформировать это в социально-одобряемое действие: носить продукты пожилым, или помогать врачам, или наоборот отрицать реальность этой катастрофы — бесконечно выискивать доказательства, что никакого вируса не существует, что это заговор и тд. Но, как говорилось в известном мультфильме: «С ума все сходят по одиночке, а гриппом болеют все вместе». 

В общем, уже отошли на второй план индивидуальные или коллективные аффекты и способы их переработки. Аффект остался один — и в глобальном масштабе. Наверное, можно сейчас по-прежнему переживать, что тебя как-то невежливо упоминают в соцсетях или недостаточно корректно отвечают в мессенджере. Но это все остается нашей личной проблемой. Никаких эмоциональных информационных вихрей по этому поводу не закручивается. Вы вновь остаетесь со своими проблемами один на один, а общая проблема  оказалась настолько общей, что ее груз приходится выносить всем вместе в масштабе всего человечества. 

— Есть ли какая-то разница в выражении эмоций в российском сегменте интернета и в зарубежном? Мы по-разному грустим и переживаем карантин?

— По сравнению со многими европейскими странами мы находимся на ранней ступени эпидемии. Группа в Фейсбуке «Изоизоляция» — развлечение здорового человека, для которого главный источник фрустрации — оставаться дома и чем-то себя занять. Но это не люди, которые заболевают, попадают в больницы и умирают рядом с тобой. Это ранняя стадия эпидемии и ранняя стадия сопутствующей паники. Дай Бог, чтобы она такой и осталась. Хотя, наверное, шансы на это не стопроцентные. 

Мы видим в различных европейских странах какие-то коллективные ритуалы: аплодисменты в адрес врачей в назначенный час у окон, направленные на символическое сплочение людей, которые оказались искусственно разъединены. В России ничего подобного пока не происходит. В Москве, по крайней мере, самым объединяющим оказалось чувство фрустрации по отношению к хаотическим ограничениям, не до конца понятным. Непоследовательность и противоречивость ограничений выбивает почву из-под ног, как, например, пробка у метро из-за электронных пропусков. Дело не в том, что за рубежом много позитива, а у нас много негатива. Это не все так однозначно. 

Фонд «Правмир», собирающий деньги для врачей, или люди, которые участвуют в волонтерских движениях, — это воодушевляющие вещи. В этом случае меня не смущает, что волонтерские движения созданы не снизу, а сверху, при прямом участии начальства, рекламируются по телевизору. Они работают, там есть много людей, и то, что они делают, это очень хорошо. 

Но в воздухе витает ощущение не до конца оправданной, не до конца продуманной, что ли, искусственной несвободы. Возможно, это особенность раннего этапа эпидемии. Возможно, если цифры заболевших будут на порядок выше, мы перестанем переживать по поводу того, что могли бы бегать в парке, а парк закрыт. 

— Энтузиазм по поводу бесплатных онлайн-лекций и трансляций опер из Метрополитен-опера и других театров мира — насколько он оправдан? Изменит ли этот тотальный онлайн отношения человека с искусством или наоборот за энтузиазмом следует разочарование? 

— То, что делается сейчас онлайн, — это естественная форма для поддержания какой-то жизни. Это в некотором роде поддержание боевого духа институции, даже если трансляцию никто не смотрит. Конечно, с точки зрения потребителя, это не выглядит так: «Наконец мы оказались в Вавилонской библиотеке, и можно достать любую книгу, любой спектакль и любую музейную экспозицию и бродить перед ней, используя экран компьютера». Бесконечное разнообразие выбора создает бесконечную фрустрацию или полную невозможность этот выбор сделать. На самом деле, мы в карантине не сидим и не решаем, какую бы трансляцию нам посмотреть. Мы сами, как правило, часть какой-то институции, мы работаем. И нам тревожно, вокруг нас происходят всякие беды, мы читаем ленту новостей. Через два месяца дело будет не в том, что нам сложно будет выбрать из такого многообразия, нам не будет этого хотеться. Но это не значит, что трансляции плохи и их делать не надо. Если ты спортсмен, бегун или фехтовальщик, и тебя заперли в комнате, ты все равно должен фехтовать. 

— А что происходит в сфере медиа и, в частности, в просветительском проекте «Полка», одним из которых вы руководите? 

— Ту степень изоляции, которая есть сейчас, наш проект готов пережить, даже ее не заметив. Хотя стало сложнее работать, обсуждать какие-то вещи с коллегами, стало сложнее войти в ритм или график и держаться в нем. 

Что касается коллег из других медиа, понятно, что востребованность новостных сайтов стала больше. Когда происходит что-то из ряда вон выходящее, люди идут обновлять новостную ленту. Но рекламы будет меньше из-за кризиса, который сопровождает эту эпидемию. А тут еще снижение потребительской активности и падение доходов во всех сегментах рынка, кроме продажи продовольственных товаров. Работать людям приходится больше, результат работы более успешный и востребованный, но денег у них будет меньше. И это мало было бед у наших все еще независимых медиа, будет еще и эта. 

— Как скажется длительное времяпрепровождение в онлайне на наших отношениях в дальнейшем? Как это повлияет на чувства, самоощущения?

— Мы все устанем от онлайна. Все уже устали от этого. Наверное, как только все закончится, наш ждет прямо ренессанс тактильности и чувственности, стремления к максимально близкому личному общению, к коллективному переживанию каких-то эстетических событий в реальной жизни. 

Вообще это удивительная ситуация, когда мы получили шанс увидеть и пережить такие вещи, которых никогда не переживали. Мы имеем шанс увидеть 100% детей, которые радостно бегут в школу, потому что по ней соскучились. Мы имеем шанс оказаться на концерте или на спектакле, которые вне зависимости от его качества производит в нас такие же сильные чувства, как первый концерт в юности, на котором мы оказались — это как пережить первый бал Наташи Ростовой. 

Сила эмоций, которую будет вызывать возвращение к нормальной жизни, чрезвычайно велика. А усталость от онлайна чрезвычайно высока. При этом не от онлайна как такового. Есть вещи, которые за счет карантина получат очень мощный импульс к развитию. Разного рода доставок станет больше, они станут лучше. Наверное, все, что связано с документооборотом, какой-то отчетностью, разного рода делами, которые оставались бумажными, перейдет в интернет. И все этому будут только рады. 

Но во всём, что связано с общением, культурой, образованием — коммуникацией людей с людьми, мы имеем шанс после карантина увидеть обратный ход от цифры к аналогу, от зума к домашним вечеринкам.

Здесь важно оговориться, что карантин не закончится одномоментно. Окончание карантина и изоляции будут очень сильно растянуты во времени и вероятно, происходить с колебаниями: шаг вперед — шаг назад. Что-то будет приоткрываться, чуть-чуть закрываться обратно. Куда-то можно будет ездить, куда-то еще долго будет нельзя. Сейчас уже идут разговоры, что большие живые концерты мы не увидим до осени 2021 года, а в Германии думают о том, чтобы закрыть театры и концертные залы на ближайшие полтора года. Я вижу, что московские клубы продают билеты на первую посткарантинную вечеринку. Не будет такой вечеринки. Да и всеобщего праздника. Будет такое постепенное возвращение назад — по миллиметру —  жизненного пространства.